Читать книгу "Женщины и мужчины - Владимир Александрович Дараган"

ее и забыл? Я последний раз с девушками лет пять назад общался. На работе их полно, но ты сам знаешь, что в небоскребах не девушки, а коллеги.

— Мы уже встречались? — спрашиваю.

— Нет, — говорит она. — Простите, я ошиблась. Вы моего знакомого из Фарго напомнили.

И в Фарго я никогда не был. Кино про Фарго смотрел, мой зубной врач родом из Фарго, наводнение там когда-то было. Больше я ничего про этот город не знаю. А сама-то она откуда? Как откуда? Из Дулута она! Миль сто отсюда. И зовут ее Кристи!

Ты не поверишь! Все знаю, но откуда — понятия не имею. От третьей сигареты голова кружится, елки с луной хоровод устроили. Кристи то в фокусе, то расплывается. Я глаза зажмурил, головой тряхнул, вроде все на место встало.

— А вас Кристи зовут? — спрашиваю.

— Да, — говорит.

И молчит. Явно что-то знает, но молчит. Ждет продолжения.

— Вы из Дулута?

— Да, там у меня квартира, но я больше времени у родителей в Гранд Маре провожу. У них там магазин, я помогаю, когда туристов много.

Так, это уже ближе. Град Маре — это миль сто на север от Дулута. Городок-крошка на берегу озера. Там красиво — маяки, марина, скалы, рядом горы. Я там раз десять был. Может я ее там видел? Хотя, я там много кого видел. Но всегда с женой ездил и с девушками не общался. Да и в магазины не ходил. У меня идиосинкразия к магазинам. Когда вокруг много цветного и много незнакомых запахов, то мне сразу становится дурно.

Бред! Но лицо ее знакомо. Впрочем, таких лиц в этих краях полно. Скандинавский тип: блондинка, сильный подбородок, большие светлые глаза, аккуратный нос, высокий лоб. Может она у нас в компании появлялась?

Нет, я точно знаю, что ее там никогда не было. Память на лица у меня отменная. Так где я ее видел? И откуда знаю про Виннипег, Дулут и что ее зовут Кристи? И почему она не удивляется, почему не спрашивает про меня? Меня всегда спрашивают откуда такой акцент, где живу. А она даже не спросила, как меня зовут. Стоит, смотрит, улыбается. Приветливо.

— Как машина? Все в порядке? Такие сейчас редкость.

— А что с ней может быть? Я ее месяц назад купила. Мой механик смотрел, сказал, что все идеально.

— Большая она, кресла, наверное, мягкие, усыпляют?

— Не такая она большая. А кресла чудесные. На ней можно далеко ездить и не устаешь.

Опять замолчали. Тишина, капель как будто в железный лист бьет.

— Так я все же вам помогу.

Взял сумку, отряхнул снег, ремень на плечо, пошли. Она следом идет, я спиной чувствую, что улыбается. Бабка у нее водительские права спросила, сама заполнила бланк, ключи ей выдала. Я украдкой подсмотрел, что девушку зовут Кристи Юханссон. Да, скандинавские корни.

— У тебя десятый номер? — спрашивает Кристи.

Я ошалело киваю. У меня и правда десятый.

— У меня двенадцатый, мы соседи через стенку.

Я молчу, не знаю, что сказать.

— Завтрак в восемь приготовлю, — говорит бабка. — Если нужно раньше — скажите.

— В восемь нормально, — говорю я.

Кристи тоже кивает.

Мы идем по коридору. Он оказался каким-то длинным. Как будто время замедлилось, наши шаги короткие, мы не спешим. Такое чувство, что расставаться не хочется. Вот ее дверь. Кристи вставляет ключ в скважину, ключ не поворачивается.

— Тут всегда заедает, — говорю я. — Надо вниз нажать.

Сказал и чуть язык не прикусил. Не жил я в этом номере. И в мотеле этом я первый раз. Впрочем, уже не удивляюсь. Вечер чудес. Просто жду, что будет дальше. А дальше НИЧЕГО НЕ БУДЕТ! Я это знаю, но все равно жду.

Дверь открылась, я вошел, поставил сумку у кровати. Комната — копия моей. Только вместо уток на картине — волки в зимнем лесу.

— Не страшно будет с волками спать? — спрашиваю, показывая на картину.

— Я живу на севере, привыкла.

— У меня чай есть, коньяк… — не хочешь согреться?

— Я поела по дороге, сейчас спать хочется. Завтра дальний путь, метель обещают. Мне надо к вечеру до Виннипега добраться.

— Спокойной ночи?

— Спокойной ночи.

Я ушел к себе. Через стенку слышно, как Кристи принимает душ, расстилает постель. Спать не хочется. Я открываю окно. Вот за что люблю старые мотели — там окна открываются. Хочу снять противомоскитную сетку, но боюсь сломать старые пластиковые защелки. Опять хочется курить. Как будто я перенесся на пять лет назад, когда выкуривал пачку в день. Одеваюсь, выхожу из номера. За стойкой никого нет, дверь на улицу закрыта на щеколду. Я осторожно открываю, смотрю на луну. Фонари погашены, бабка больше никого не ждет. А Кристи она ждала? Получается, что ждала.

Выхожу на парковку. Кристино окно светится. Я вижу, что она в ночной рубашке лежит на кровати. Одеяло сброшено на пол. Подхожу ближе. На улице темно, она не должна меня видеть, но смотрит в окно. Да, ведь луна позади меня, и мой силуэт, как привидение в ночи.

Я машу ей рукой. Она отрицательно вертит головой и гасит свет. На сегодня все. Я возвращаюсь в номер, забыв про сигарету. Да и не хотелось мне курить. Я хотел еще раз ее увидеть, хотя знал, что НИЧЕГО НЕ БУДЕТ!

Через час я заснул. Вернее, забылся. Помог коньяк.

Проснулся от стука в дверь. Натянул брюки, открываю, в коридоре Кристи. В куртке, шапочке, рядом сумка на полу.

— Эндрю, я хотела попрощаться. Мне не спится, я решила ехать дальше.

Я молчу. Андрей — по-английски Эндрю. Так меня на работе зовут.

— Кристи, не уезжай. Давай посидим, поболтаем. Потом ты уснешь и утром поедешь.

— Нет, милый. Я поеду.

— Ты меня боишься?

— Нет. Ты добрый и ласковый.

— У меня что-то с головой. Почему я помню твою куртку и шапочку?

— А я помню твою куртку. И сигареты твои помню. Ты всегда курил «Парламент».

— Нам надо выпить.

— Нет, перед дорогой я не буду.

— Тебе очень надо в Виннипег?

— Да, сейчас особенно.

— Почему «сейчас особенно»?

— Мне надо уехать от тебя.

— Но почему?

— Потому, что я много лет ждала твоего звонка.

— Я схожу с ума. Я ничего не помню.

— Я это знаю. Впрочем, ты позвонил, но тогда не помнила я. Или не хотела помнить. Прощай.

Кристи взяла сумку и ушла. Я стоял в коридоре и смотрел, как она подошла к входной двери, отрыла ее, посмотрела на меня. Не улыбнулась. Я постоял, потом бросился вслед, распахнул дверь, но на парковке уже никого не было. Только две машины — бабкин пикап и моя.

НИЧЕГО НЕ БУДЕТ!

— Закрой дверь, простудишься!

Это бабка вылезла из своей комнатушки.

— Кристи уехала! — почти кричу я.

— Какая Кристи, — спрашивает бабка.

— Мы вчера вместе ее регистрировали.

Бабка пожимает плечами, протягивает мне журнал. Последней стоит моя фамилия.

— Пластырь тебе дать? — спрашивает бабка, показывая на мои царапины.

— Не надо… Разве никто кроме меня вечером не приезжал?

— Нет. Ты последний.

— Так вы же курили на крыльце, когда Кристи приехала. У нее «форд», старый, красный, антик, с никелем. Из семидесятых годов.

— Я не курю, никуда не выходила и «форда» не видела. Но такой «форд» я помню. Лет пять назад приезжал. Девушка на нем в Виннипег ехала.

— В белой шапочке?

— Это я не помню. От тебя коньяком пахнет. Ты просто устал с дороги и тебе привиделось

Вот и все. Утром я уехал домой.

Андрей замолчал и открыл новую бутылку пива. Я тоже молчал, стараясь понять, что в этом рассказе необычного.

— Ты же долго ехал, устал, коньяк выпил. Может это сон?

— Может быть. Я тоже так думаю, иначе сойду с ума. Но вот, посмотри.

Андрей протянул мне телефон. На экране ночная фотография со вспышкой — следы протекторов, женские следы на снегу.

— Утром снег пошел, все замело. Это я сразу после разговора с бабкой сфотографировал.